fieryverses

                                                          Трудно нести любовь. 

На скамейке в парке рыдала девушка, вокруг было темно и пусто: наступила ночь и нормальные люди сидели дома.
- Почему, почему? Что я не так сделала, - всхлипывала она, - Я же его люблю. Почему он так поступил?
- Сама виновата, - раздался недовольный голос. Девушка подняла голову и в свете уличного фонаря увидела развалившегося на ветке клена пузатого коротышку с бутылкой пива в руке.
- Кто ты?
- К-купидон, - икнул коротышка и швырнул пустую бутылку в урну.
- Врешь ты все, голову морочишь. Все вы мужики одинаковы! Вруны и предатели! – со злостью произнесла девушка.
- Вот и ладно, - обрадовался посланник любви, - Записывайся в лесбиянки. Ими другое ведомство занимается, а я в отпуск уйду.
- Что ты себе позволяешь?!
- Сама виновата, - лениво фыркнул Купидон, - Вертишься, крутишься, вечно спешишь. Стоит найти тебе нормального мужика, только прицелюсь, а ты уже другому на шею повесилась. И куда ты торопишься? Какого черта первого встречного к себе домой тащишь?
- ЧТО?! Ну-ка слезай оттуда, извращенец мелкий, я тебе так дам, я тебе покажу как надо мной издеваться.
- Давай-давай, у тебя осталась последняя попытка, потом я уйду. Конечно, начальство ругать будет, может даже зарплату срежет, но зато от тебя избавлюсь, а ты до конца дней одна останешься.
- Что? – вдруг притихла девушка и снова заплакала, - Это нечестно, я же…
 - Прекрати сопли распускать, - поморщился Купидон, - Женщин это не красит. Слушай меня, сейчас ты вытрешь слезы и пойдешь домой, а завтра в двенадцать, как штык, чтоб у фонтана. Надень своё любимое синее платье и туфли на высоком каблуке, возьмешь у Маринки, ей они еще девять месяцев не понадобятся. 
- Откуда ты знаешь про Маринку и платье? Следил за мной?
- Фирма дала о тебе подробные сведения, вес, рост, объем груди и тому подобное.
- А ты правда Купидон?
- Не боись, у меня лицензия есть. Крыльев правда не дали, из-за тебя между прочим, но оборудование при мне. Держи.
- Пистолет? На кой он мне? – удивилась девушка.
- Мало ли. Сейчас маньяков пруд пруди, так спокойнее.
- Спасибо. Я завтра обязательно приду, честно-честно.
- Ну наконец-то, - устало вздохнул Купидон, достал сигарету и медленно затянулся, глядя на убегающую девушку, которая сейчас улыбалась и светилась надеждой.

                                                     Правое дело.

- А теперь я представляю свою новую книгу из серии Библиотека маньяка – «Рафтинг с водопадами».

- Хватит уже. Видел я парня с простреленными руками, который воспользовался твоим руководством «Как поймать пулю голыми руками».

- Ну, зато поймал. И докажи обратное.

- А те несчастные, что прочли твой перл «Африканские пчёлы путь к богатству»? Их еле откачали.

- Нужно было внимательнее книгу читать. Там же написано: не суйся к пчёлам, пока они не привыкнут.

- Они же дикие! Это тебе не гепарды, которые быстро одомашниваются.

- О, хорошая идея, «Гепардовое молоко путь к исцелению». Бестселлер выйдет.

- Ты с катушек съехал.

- Отвали, ты просто завидуешь.

- Я хочу защитить мир от твоих бредовых идей.

- Ой-ой-ой! Спаситель человечества! Ты на себя в зеркало смотрел? Рожа пропитая, исцарапанный весь, небось с кошками дрался.

- Только с одной. Она твою книгу купила, а я хотел отобрать и выбросить. Дура, не поняла, что я добра ей желал. Накинулась и когтями фейсконтроль испохабила. Теперь в больнице лежит, после диеты «Ешь кузнечиков семь дней, очень быстро похудей».

- Люди сами виноваты. Инструкции не изучают и пробуют.

- Это какие инструкции, «автор не несёт ответственности за эксперименты читателей»?

- И эта в частности.

- Животное, из-за тебя чёрт знает что творится. Давече вышел на улицу, так меня чуть не сбил идиот на разбитом «Запоре». Тоже твой клиент, видать нахватался идей из твоего буклета «Обогнать Феррари на старой кляче». Уж не знаю чего он в бензобак втюхнул, только воняло дохлятиной на весь квартал и остановиться он смог лишь, когда двигатель разъело.

- Работает, значит. Это хорошо, продам топливной компании рецепт.

- Одни деньги на уме, а то, что конец света по твоей вине начинается не в счёт? Просто руки чешутся связать тебя по рукам и ногам и сжечь на костре из твоих книжонок.

- Чего ж мешает?

- Нахал! Еще издевается! Если бы ты оказался тут я бы придушил тебя как собаку!

- Смотри трубку не сломай, правдоборец. Ничего, я тебе домой статейку принесу «Экзорцизм или как выжить демона» и раздам твоим соседям. Посмотрим, кому хуже будет.

- Ах, ты скотина! Куда? Вот свинья, трубку бросил. Я тебе еще покажу, я тебе устрою! Я тебе завтра позвоню!

                                                   Неуловимые мстители.

Есть у меня один знакомый, не знаю что он сделал голубям, но они его не любят и стараются всячески отомстить. Он менял машины, перекрашивал их, но они безошибочно (уверен, даже из миллиона найдут) выбирают его машину. Дело происходит примерно так.

 

   (Отрывок переговоров, перехваченный неизвестной радиостанцией.)

 

- Трехсотый базе. До объекта пятьсот метров, разрешите приступить к бомбометанию.

- (шум помех) База трехсотому, бомбометание разрешаю.

В динамиках раздаётся «Там-тарадам-там, там-дарадам-там» - это поёт голубиная эскадрилья. Внизу мирный пейзаж: дома, пустыри и открытый гараж, возле которого припаркована свежевымытая машина.

- Трехсотый базе. Захожу на цель.

Слышны смачные шлепки голубиных гранат о поверхность автомобиля.

- База, цель поражена. Захожу на второй круг.

- Отличная работа, трехсотый.

Хозяин машины выбегает из гаража, ругается и грозит кулаком небесным карателям. В ответ у него на голове появляется белое пятно.

(в эфире смех, восторженные крики)

- Трехсотый. Что происходит?

- База, новичок подстрелил гада.

- Так ему и надо. Возвращайтесь.

- Домой, ребята. Зерно за мой счёт.

Совершив плавный разворот, стая уходит в сторону помойки.

                                                                       

                         * * *

Так тихо, что слышно как бьется сердце, мрак давит, сокрушая своей непроглядностью.
- Кто здесь? - ее крик пронесся эхом под каменными сводами и замер где-то вдали.
- Тут никого нет, - ответил печальный голос.
- Как никого? А кто же ты?
- Не скажу, ты испугаешься.
- Ты призрак?
- Да, - неохотно признался голос.
- Честно?
- Клянусь.
- Ну, слава богу, я думала маньяк.
- Ты не боишься призраков?
- Боюсь, но маньяки страшней.
- Это почему?
- Ну, они же маньяки. Изнасилуют и порежут на кусочки.
- Да. Я так не могу.
- А что можешь?
- Стонать, цепями греметь, сквозь стены проходить.
- А Витька напугать можешь?
- Кого?
- Соседа сверху. Он меня постоянно заливает и шумит перфоратором в два часа ночи.
- Пьет?
- Еще как. Как притащит своих дружков, так всю ночь куролесят. Спасу никакого.
- Ладно, помогу.
- Правда? Ой, спасибо. Только ты его сильно напугай.
- Ты где живешь?
- Возле парка. Знаешь такой большой с кленами, там еще фонтан.
- Давай я тебя провожу, темно уже.
- Хорошо, но будешь приставать убью.
- Согласен, - засмеялся призрак и зажег синий огонек в ладони.
- А ты ничего, - удивилась девушка, разглядывая нового знакомого.
- Ты тоже, - улыбнулся тот, - Пойдем?
Девушка молча кивнула.

                                         Сонная история.

- Да сдохнешь ты когда-нибудь!

- Ни за что!

- Смирись, сегодня я получу новые сапоги.

- Ха! Скорей у меня будет славный ужин.

На поляне бились рыцарь и дракон, оба изрядно подустали и едва двигались.

- Фух, зараза! Хватит трепыхаться, прими смерть достойно, - кряхтел воин, поднимая меч над головой.

- Фиг тебе, - отвечал змей, бодая рыцаря головой в грудь.

Оба застыли тяжело дыша.

- Всё, перерыв.

Дракон и рыцарь, привалившись друг к другу, садятся на землю.

- Перекур, - объявил змей и достал сигару толщиной с молодой дубок, - Будешь?

- Не, лучше пивка холодного выпью, - достал воин бутыль.

- Ты чего ко мне пришел-то? – спросил дракон, пуская дым колечками.

- Да вот узнал, что ты экологию нарушаешь, гадишь повсюду, людей жрёшь.

- Не правда, никого я не ем, - икнул змеи и задвинул лапой человечий череп.

- Зато дыма от тебя как от фабрики.

- Я не виноват, сигары такие.

- А кто сарай разворотил, кто девушек пугал?

- Подумаешь, одним глазком в женскую баню посмотрел. Разве это преступление?

- Нет, - почесал в затылке рыцарь, - Я бы тоже не удержался. Постой, ты мне зубы не заговаривай. Ты спер дочку князя. Ага, нечего в своё оправдание сказать!

 - Какая дочка? Какого князя? – притворился удивлённым дракон, - И знать не знаю о чём ты.

- А там кто? – указал рыцарь в сторону пещеры, из которой раздавались приглушенные стоны.

- Поросёнок, - сказал дракон первое, что пришло на ум.

- Вот ты и попался. Скот воруешь, собака! Не зря я сюда припёрся, зарублю тебя гадину.

- Сам ты гадина, - обиделся дракон, - Я к тебе по-человечески, а ты мечом махать.

- А кто огнём плевал? Забыл? От моего коня только пепел остался. Из-за тебя придётся домой пешком идти.

- Я бы подвез, только устал жутко, да и приболел я. Насморк.

- Врёшь, колбаса с крыльями. Нужно тебя линчевать, отдохну только чуток, - зевнул рыцарь.

- Ты того, не зевай, а то и мне хочется, - испугался дракон.

- А мне а-аа, наплевать.

- Свиэээнья!

- Жаба! Иэээ!

- Сам такой, - пробормотал змей и уснул. Рядом храпел рыцарь.

                                     

                         

                                                                  Репортаж.    

                                      (посвящено реально существующему предприятию)

- Это ВОТ ЭТО мы должны рекламировать?

- Ну да, деньги уже уплачены, мы на них вчера погуляли, придётся отрабатывать.

На заднем плане здание старого хлебозавода, перед ним разворачивает камеры съёмочная бригада, во главе которой лысоватый мужичок с микрофоном.

- Фу, собрались ребята, начинаем работу. Добрый день. Мы с вами перед зданием N хлебозавода, который каждый день кормит школы, детские сады, учреждения и нас простых жителей свежей сдобой. Двери сего предприятия радушно открываются перед нами….

     Протяжно скрипят ворота, колыхаемые ветерком, одна створка сорвана, рядом бампер чьей-то машины.

- У входа нас встречают радушные работники, по их счастливым лицам сразу видно, что работа им нравится.

    В сторону оператора во весь опор несётся стая голодных псов, их раскрытые пасти жадно хватают воздух, предвкушая славный обед из незваных гостей. Съёмочная бригада, не теряя времени, забегает в цех и закрывает дверь, слышны крики: «Несите ящики, скорее, иначе эти демоны нас сожрут!»

- А вот и святая святых хлебозавода N, здесь находится линия по производству хлеба. Мука по конвейеру поставляется в цех…

      Два мужика тянут мешок и бросают его на пол возле тестомесильного агрегата.

- Удивительная чистота и порядок царят вокруг…

    Оператор матерится и дрыгает ногой, пытаясь смахнуть приставший к подошве мусор. Обстановка чудовищная, пол грязен до невозможности, нельзя даже понять какого цвета он был раньше, вентиляции нет, духота, сверху сыплется штукатурка. Съёмочная бригада опасливо озирает стены на случай, если вдруг сверху упадёт кирпич, но в полумраке большая часть кошмара для них остается скрытой.

- Новое оборудование и передовые технологии позволяют выпускать продукцию высшего качества.

    Сбоку стоят два не работающих агрегата, остальная техника старая, еще периода динозавров, гудит и вибрирует. Куски ржавчины отваливаются в процессе работы, таким образом можно сказать, что в хлебе действительно есть железо.

- Новейшая тестомесилка за считанные секунды загружается просеянной мукой и превосходной чистейшей водой из артезианской скважины.

    Здоровенная тётка хватает мешок и без всяких церемоний вытряхивает содержимое, затем пускает воду из-под крана. При виде буро-коричневой жидкости пахнущей отнюдь не духами диктора начинает тошнить.

- Затем тесто с помощью тестоделителя и округлителя строго по ГОСТу разделяется на доли и попадает в формы, а потом в печь.

   Двое рабочих вручную производят манипуляции с тестом и производят замеры на весах. Женщина в дырявых перчатках набивает тесто в прогоревшие полуразвалившиеся формы, стол, на котором происходит дело, облюбован облезлым котом. «Чтоб я еще хлеб купил!» - раздаётся голос возмущенного наблюдателя.

- Вот они труженики, настоящие работяги, стараются для нас, чтобы в каждом доме был кусок хлеба. Давайте поговорим с одним из них. Как вас зовут?

- Захар.

- Вам нравится ваша работа?

- Ага. Здесь дружный коллектив, хорошая зарплата, шеф просто золото.

    Кривые усмешки остальных работников и сказанные кем-то вслух слова «Да не трынди!»

 - Продукция наша хорошая, сами попробуйте.

- Кх-м, э-эм, я бы …спасибо. О! С изюмом!

- Почти угадали, - улыбается рабочий, показывая пальцем на жирную мышь, которая безнаказанно бегает среди шкафов.

    Диктор выплёвывает то, что проглотил, маты сыплются из него как из рога изобилия. Оператор ржёт, камера трясётся.

- Скотина, ты мог сказать раньше!

- Тихо, держи себя в руках, -  сдерживают праведный гнев лысого его коллеги, - Нам доснимать надо, маты потом вырежем.

В сторону репортёров несётся разгневанных хозяин предприятия, его красная морда символизирует не только сильные эмоции, но и пристрастие к спиртному.

- Мать вашу размать. Какого чёрта вы припёрлись сюда? Я вам заплатил за рекламу, а не за то, чтобы вы всё это показывали. Головы вам пооткрутить надо.

- Спокойно, начальник, мы своё дело знаем. 3D, фотошоп и такую картинку сделаем - загляденье.

   Спустя полчаса съёмки закончились, уставшие и шокированные репортёры добрели к своей машине и каждый из них решил, что больше мучного есть не будет.

                                         Жизнь в клетке.   

Странный у меня человек. Почему человек? Он сам себя так называет, иногда. Иногда ослом и придурком, правда я не знаю что это за птицы, никогда не встречал, но судя по голосу, они  очень глупые и некрасивые, не то, что я. Меня зовут Иннокентий, для друзей Кеша; я - попугай со всеми признаками самца-красавца,  моя подружка тоже так считает. Впрочем, сейчас не о ней.

Так вот, люди – это такие попугаи, большие и почти без перьев. Лапки у них похожи на наши, но очень огромные, и они хватают ими все, что плохо лежит. Вчера, например, мой зачем-то за хвост схватил, долго мял и довольно чирикал: «Мягкий, зараза». Не люблю когда он так делает, хотя лучше хвост, чем крылья, тогда я начинаю паниковать –  чувство, будто в ловушку угодил. На лапах (иначе назвать такие хваталки клюв не поворачивается) у них есть перья. Похожие есть по всему телу, кроме спины, части лица с клювом, груди и больших овальных штук по бокам головы. Перья эти недоразвитые, похожи на те, которые растут у нас взамен выпавших, но мягче и тоньше, такими они остаются все время. Клюв у людей большой, прямо с меня размером, однако я ни разу не видел, чтобы мой клевал им корм. Вместо этого у него есть под клювом огромная дыра, куда он запихивает еду при помощи столовых приборов. Мне б такую вместимость, наверное, целый год смог бы без зерна прожить, а этот каждый день по два раза и жрет просто горы еды. Хорошо хоть делится. Больше всего я люблю хлеб, он вкусный, лучше и мягче зерна. Иногда приходится покричать на человека, иначе не сдвинется с места, ленивый больно. Так-то мы живем хорошо, он мой дом чистит, еду и воду свежие приносит, я летаю, где хочу, сижу, где хочу, даже на голову своему сесть могу, там у него больше всего перьев и пуха. Кстати о перьях. Нам, попугаям они необходимы, чтобы было тепло, да и самки на лысого птаха никогда не посмотрят, а этот, наоборот, у себя перья дергает. Берет ножницы или бритву и конец перьям на лице, не всем конечно, усы и бороду он до конца не выдергивает, только укорачивает на две три. Наверное, есть мешают, но по доброй воле всю красоту испортить! Люди странные. Мой вечером бывает еще ничего, утром бывает нормальным, а днем сядет в угол, согнется и смотрит на квадратную коробку. Часами смотрит, почти не шевелится, грустно так, будто пытается там что-то найти. Не поверишь, сердце сжимается от жалости. Что он там забыл? Корм есть, клетка есть, живи и радуйся. Я ему говорю: «Самку тебе надо найти», а он чирикнет будто понял что и идет дальше к коробке. Вот такие дела. Ну это. Ты еще залетай, хорошо? А то здесь и поговорить толком не с кем. У моего проблески разума появляются только когда надо мне хлеб принести  или открыть дверцу клетки для вечернего полета. На большее не способен. Подружка? Она и так целыми днями трещит попусту и прихорашивается у зеркала. Иногда, я даже завидую моему – один в большой клетке, никто самое вкусное не отнимает, не орет над ухом в тот самый момент, когда решил вздремнуть. Последнее я зря сказал, сам же по утрам его бужу. Но это только по делу, иначе будет до ночи спать. Что? Уже пора? Хорошо. Передавай привет жене. Улетел. Славный парнишка, как его там? Воро.. воро.. бей. 

 

                                           Божий промысел.

- Деда, а кто такой бог?

- Ты, я, твой папа и мама. Мы и есть боги.

- А бабушка?

- Она демон в юбке. Токмо ты ей не говори, сам понимашь, лишний скандал семье пользы не даст.

- Ладно. А Мишка тоже бог?

- Не, он козел. Вроде друг тебе, да только за спиной  Танюшке про тя гадости говорит. Хочет, чтоб только с им играла.

- Знаю, - грустно протянул мальчуган, - Папа запретил с ним драться и вредить.

- И праильно! Ты энтих людишек еще не знашь, как почуют силу божью, так и бегут с просьбами и все одно, хоть по башке лупи, богатства им подавай и развлечения! Ну, стал ты богат, ну сосед тоже, ну не могут все быть богатыми, потому как понимание богатства у каждого свое. Он хочет, чтоб у него было больше, а другой ровно также думает. И получается один другого беднее выйдет, а ежели всем поровну раздать, то все разом вопят, мол, несправедливо, я первым заказывал. Так что мы сейчас дурней не слухаем, только редким людям помогам.

- Значит, мы помогаем хорошим людям, да?

- Когда как, иной раз и бандиту, ежели он дело доброе сотворит. Всяко быват. Вон давече, один бандит от погони уходил, так случайной пулей мужика зашиб. Ты думашь зло сделал, а на поверку добро вышло. Тот подстреленный хотел приют спалить с детями вместе, а киллер его и приговорил, за то дело мы ему помощь дали. По справедливости, смекаешь?

- Не совсем. Получается, если бандит спасет человека, то мы ему помогать должны?

- Нет, конечно, это добровольное занятие, наше дело направлять на путь добра, хотя иных праведников надо наказывать.

- За что?

- А чтоб ересь не разносили. Где это видано, чтобы бог требовал поклонения или подарков? Ясно дело, если день рождения или магарыч, а так куда эти все подношения? Каждый дурак думает, что бога купить можно, суют всякий хлам, назойливо требуют помочь. У меня тоже, бывает, голова болит, я, может, на рыбалку сходить хочу, куда ты мне со своей молитвой. И с чего ты решил, что этот набор слов можно назвать обращением к богу? Хочешь сказать, говори как есть, не надо жужжать под ухом просто так для успокоения совести.

- Выходит мне можно гулять и ничего не делать?

- Ясный день. Нам работать не надо, вот токмо скучно когда все можешь одним словом, уже вроде как стремиться не к чему. Папка твой сейчас огород копает, а знашь чему?

- Нет.

- Потому что труд ему навроде отдыха. Он своими руками что-то делает, есть чем занять себя. Иначе стал бы как твоя бабушка – злой и ругательный.

                               ***

 Наскоро сбитый из фанеры и всякого хламья стол тревожно поскрипывал, грозясь разлететься к чертям и опрокинуть стаканчики с разлитой в них водкой. Дядя Вася на мгновение застыл, не зная к чему приложить сушенную воблу, и раздосадованный отсутствием подходящего предмета треснул ей в ствол березы.
- Ну что, за встречу?
- Я это…, Зинка скоро вернется.
- Эх, распустил бабу, - поморщился Семен Николаич, - Я бы никогда не позволил собой помыкать.
- Вот потому у тебя жены и нет, - обиженно хмыкнул Федя, - А знаешь, как хорошо вначале было? Она ласковая была, хорошая.  Слова ругательного не говорила, не то, что тряпкой по морде.
- Не раскисай, - понимающе крякнул дядя Вася и глотком опорожнил стаканчик, - Николаич, кончай рот разевать, водка стынет.
- Правильней сказать нагревается, - второпях пробормотал Семен, обнулил горючку и по-новой разлил в опустошенную тару, тщательно вымеряя каждый миллиметр.
- А ты Федюн чего не пьешь?
- Да не лезет чего-то, - сдавленно произнес Федя.
- Слышь, ты нас не расстраивай! Пей! – угрожающе оскалился дядя Вася.
- Угу.
- Молодец, вот теперь мужик. Хватит на Зинку оглядываться, найди другую, нормальную. Хошь тебя с Веркой познакомлю, тут недалеко живет. Отличная баба, и фигура, и вообще.
- Знаем мы твоих знакомых, - категорически отрезал Семен Николаич, - По мне лучше под танк лечь.
- Ну, тогда тяпнем за нашу армию.
- Не идет проклятая, - подавился Федька, - Душит.
- Закодировала? – похолодел дядя Вася, - Ать змея! Мужику и выпить уже нельзя!
- Не, не кодировался я.
- Значит таблетки, - понимающе кашлянул Николаич, - Сильная штука, мне знакомый говорил.
- Да не в том дело.
- А чего тогда?
- Люблю я ее, - лицо Федьки озарилось такой счастливой улыбкой, будто открылось в нем нечто за гранью человеческого, светлое и чистое как небеса в погожий день, - Дядь Вань, я завтра не приду, и вообще пить брошу. Не хочу, чтобы она расстраивалась, тогда на душе тошно становится, хоть в пруду топись. А как улыбнется, ноги подкашиваются, и хочется обнять ее, прижать к самому сердцу и не отпускать до конца жизни.
- Ну ты даешь, - от удивления раскрыл рот Семен Николаич, - Эк тебя зацепило.
- Не серчайте, пойду я. Мне еще подарок купить, завтра у  Зинки день рождения.
 Стало тихо, разве что воробьиные трещотки да шум ветра разносились по двору, смешиваясь с гулом машин проезжающих где-то  в стороне. Дядя Ваня задумчиво почесал нос, глядя на уходящего Федьку, и осторожно потянулся за водкой.
- Любовь, да? 
- Угу, - промычал Семен Николаич, невольно задумавшись о своей жизни.
А недалеко от них, спрятавшись за кустами черемухи, стояла Зинка, которая слышала весь разговор, и пусть по щекам ее текли слезы , но зато сердце стучало в бешенном ритме безграничного счастья.

 

                                                      Не все идет по плану.

 

- И ведь все просто, - жаловался потрепанный наемник, прикладываясь к кружке с брагой, - Вот заказ, вот логово. Зайди и прибей чудище. Там и ловушек особо не было, так, капканы охотничьи. А это… эта…

Вояка жалобно всхлипнул и вытер слезу скатившуюся по щеке. Судя по его виду, драка получилась знатной: дырки в кольчуге, оборванные штанины, покромсанные когтями наплечники, много царапин, синяков и ушибов на лице и теле.

- Я же все просчитал, даже слова героические придумал. Пришел твой час, проклятый монстр! Лишь смерть твоя искупит злодеяния! А она, она оказалась девчонкой, черт ее дери! Славной такой на первый взгляд, ну я и подумал, что ее в плену держат. И ведь не сразу дошло, что уши кошачьи и хвост настоящие.

- Побила? - презрительно фыркнула хозяйка кабака, - Если ты такой слабак, надо было товарищей собрать.

- Не, не побила, - затих наемник, - Обесчестила.

- Чего?

- Период у ней этот… брачный, - разрыдался вояка.

- Врешь?! – рассмеялась трактирщица, - Так прямо и обесчестила!

- Я просто не ожидал подвоха, а потом она обниматься полезла… Сильная, зараза, оказалась, повалила, и башкой о камень, звон в ушах три дня стоял.

- Ты ж сам говорил, что она ничего, так чего ж такой кислый? Ну, переспал с ней разок, так ведь отпустила же, целым и невредимым.

- Я сбежал. Я там полгода привязанный торчал, а она все не унималась, каждый день, каждую ночь. Такое чувство, будто ей и есть не надо было, лишь бы…. Почему со мной всегда случается всякая дрянь? Будто проклял кто. Даже когда я родился, мой старик по пьяни хотел получить для меня благословение Хара, чтобы привлечь удачу и богатство, а вместо этого притащил меня в святилище Гелеи, богини разврата. Представляешь? Теперь все мои друзья живут как люди, а у меня только меч и пара сапог.

- Ты отмечен Гелеей? – удивилась хозяйка, - Это меняет дело.

- Что? – забеспокоился наемник, - Что-то не так?

- Да нет, все хорошо. Думаю, мы позволим тебе остаться с нами.

- Не могу, она за мной идет, вчера почти сцапала. Я не хочу опять к ней.

- Не бойся, мы с ней разберемся, - довольно улыбнулась трактирщица, - Теперь ты принадлежишь нам, амазонкам.